Это развлекает Изумруда, он горячится,
теряет ощущение вожжей и, на секунду выбившись из общего, наладившегося такта, делает четыре капризных скачка с правой ноги.
Неточные совпадения
Эта минута была ужасно похожа, в его
ощущении, на ту, когда он стоял за старухой, уже высвободив из петли топор, и почувствовал, что уже «ни мгновения нельзя было
терять более».
Не то чтоб он меня так уж очень мучил, но все-таки я был потрясен до основания; и даже до того, что обыкновенное человеческое чувство некоторого удовольствия при чужом несчастии, то есть когда кто сломает ногу,
потеряет честь, лишится любимого существа и проч., даже обыкновенное это чувство подлого удовлетворения бесследно уступило во мне другому, чрезвычайно цельному
ощущению, именно горю, сожалению о Крафте, то есть сожалению ли, не знаю, но какому-то весьма сильному и доброму чувству.
И в это первое утро я уже испытал это странное
ощущение, и с ним вместе стояло щемящее воспоминание о том, как я ее тогда
потерял.
Неужели я
потерял навсегда это странное видение, которое отозвалось таким явственным, сильным, прямо реальным
ощущением во всем моем существе.
Напряженно хватаясь за утверждение жизни в природе, угрожающей со всех сторон уничтожением, человек
теряет сознание и
ощущение смысла жизни, он ищет просто жизни и умирает.
Литвинов вышел на улицу как отуманенный, как оглушенный; что-то темное и тяжелое внедрилось в самую глубь его сердца; подобное
ощущение должен испытать человек, зарезавший другого, и между тем легко ему становилось, как будто он сбросил, наконец, ненавистную ношу. Великодушие Татьяны его уничтожило, он живо чувствовал все, что он
терял… И что же? К раскаянию его примешивалась досада; он стремился к Ирине как к единственно оставшемуся убежищу — и злился на нее.
И
потеряем при этом и
ощущение холода, и
ощущение стыда; будем мчаться по горам и по долам без перчаток, с нечищеными ногтями, с обвислыми животами (вспомните: в старину москвичи называли рязанцев"кособрюхими" — стало быть, такой пример уж был), с обросшими шерстью поясницами, а быть может, и с хвостами!
Я чувствовал, что со мною происходит что-то необычное. Я давно
потерял прежний молодой сон. Голова работала быстро, ворочая все те же мысли вокруг основного
ощущения, сердце принималось биться тревожно и часто… Мне все хотелось освободиться от чего-то, но это что-то навязчиво, почти стихийно овладевало мною, как пятно сырости на пропускной бумаге…
Ноги у меня коченели, пальцы рук
теряли способность сгибаться;
ощущение холода пронизывало меня насквозь, смешиваясь с тем внутренним холодом, который лежал в глубине души.
Эти
ощущения были для нее так новы, она так боялась
потерять друга, она так была уверена в собственном сердце.